История, статьи, интересное чтиво и т.п.

[Ozzy]

Исследователи отмечают, что Безручко очень умело использовал естественные препятствия, прислонив к ним окопы. Замостье стояло между реками Лабунькой и Топорницей. Они были не очень глубокие, но текли по широким и болотистым долинам. Кроме того, город окружали реки: Вепш (с запада и юга) и Гучва (с востока). В первую очередь саперы Безручко укрепляли участки, наиболее уязвимые для атаки кавалерии.

Настоящая орда

«Приближались критические дни, — вспоминал Зигмунт Клюковский, ординатор больницы Замостье. — По городу растягивались все новые и новые толпы беженцев. […] Больше всего было простых повозок, запряженных добрыми господскими лошадями, груженых сундуками, чемоданами, постельным бельем. Не всем транспортом управляли извозчики или конюхи. На многих повозках сидели с поводьями в руках красиво одетые паны, а то и дамы с барышнями. Было много повозок со священниками, которые тоже сами управдяли лошадьми».

Бежать было от кого.

Для сравнения, о расселении союзных военных Гжимала-Седлецкий писал: «Прибыв в Золочев, пошли искать гостиницу». А вот советский корреспондент Юг-РОСТа Исаак Бабель, приставленный к дивизии Иосифа Апанасенко в составе армии Семена Буденного, откровенно записал в дневнике, что постой красноармейцев в каждом городке или деревне выглядел как безжалостный грабеж и насилие.

Боевые и путевые заметки Бабель делал на колене. Поэтому они напоминают раскадровки или план фильма:

27 июля. Хотин. Страшная правда — все солдаты больны сифилисом […] и все ходят к бабам, а дома невесты. Солдатская язва. Страшная русская язва. Едят толченый хрусталь, пьют не то карболку, размолоченное стекло [как лекарство]. Все бойцы — бархатные фуражки, изнасилования, чубы, бои, революция и сифилис. Галичина заражена сплошь.


Польский плакат 1920 года, призывавший оградить родину от
россиян-большевиков / Фото: коллекция VIA Jorenges

[Ozzy]

18 августа 1920 г. После взятия села Топоров. О женщинах в Конармии можно написать том. Эскадроны в бой, пыль, грохот, обнаженные шашки, безумная брань, они с задранными юбками скачут впереди, пыльные, толстогрудые, все б…, но товарищи, и б…, потому что товарищи, это самое важное, обслуживают всем, чем могут, героини, и тут же пренебрежение к ним, поят коней, тянут сено, чинят збрую, крадут в костелах вещи, и у населения.

22 августа. Село Адамы. Прибытие красноармейцев в село, обшаривают, варят, всю ночь трещат печи, страдают хозяйские дочери, визг свиней, к военкому с квитанциями. Жалкие галичане.

26 августа. Сокаль. Солдаты рыщут, бродят без дела, заходят в квартиры, залезают под стойки [магазинов], жадные глаза, дрожащие руки, необычайная армия. Вечером музыка — начдив [командующий 6-й дивизией Иосиф Апанасенко] развлекается. […] Холуи начдива водят туда-сюда статных коней с нагрудниками и нахвостниками.

28 августа. Комаров. Приезд Ворошилова и Буденного. Ворошилов разносит при всех, нехватка энергии, горячится, горячий человек, бродило всю армию, ездит и кричит, Буденный молчит, улыбается, белые зубы. […]

Иду в городок. Несказанный страх и отчаяние. Здесь вчера были казаки есаула Яковлева. Погром. Семья Давида Зиса, в квартирах, голый, едва дышащий старый пророк, зарубленный старик, ребенок с отрубленными пальцами, многие еще дышат, зловонный запах крови, все перевернуто, хаос, мать над зарубленным сыном, старуха, свернувшаяся калачиком, 4 человека в хижине, грязь, кровь под черной бородой, так в крови и лежат. […]

Главное — наши ходят безразлично и подворовывают где можно, сдирают с порубленных. […]

Жизнь городков. Спасения нет. Все девушки и женщины едва ходят. Вечером — словоохотливый еврей с бороденкой, имел лавку, дочь бросилась от казака со второго этажа, переломала себе руки, таких много. Какая мощная и прелестная жизнь нации здесь была.

[Ozzy]

29 августа. [Деревня Лабуне]. Водочный завод. Восемь тысяч ведер спирта. Охрана. Идет дождь пронзительный, непрерывный. Осень, все к осени. Лошади под навесом, красноармейцы, несмотря на запрет, пьют. Лабуни — грозная опасность для армии. Все таинственно и просто. Люди молчат и вроде бы ничего не заметно. О, русский человек! Все дышит тайной и грозой. […]

Все ждем, что возьмут Замостье. Еще чего. Поляки дерутся все лучше. Лошади и люди дрожат. Ночуем в Пневске [очевидно село Пнювек, что в 4 км от Замостья]. Польская ладная крестьянская семья. Разница между русскими и поляками поразительна. Поляки живут чище, веселее, играют с детьми, красивые иконы, красивые женщины.

Союзнический долг

Генерал УНР Александр Удовиченко пересказывал в мемуарах бои за Замостье: «29 августа Буденный ссаживает своих конников с лошадей и после пушечной подготовки ведет их на штурм крепости, которая представляла собой маленький городок, обведенный старой стеной. Атаки буденновцев с востока были отбиты, с большими потерями для них».

Дальше события реконструирует историк Марек Козубель. «Чтобы дезорганизовать противника полковник Безручко в ночь с 29 на 30 августа направил на вылазку несколько подразделений. Одна из частей 31-го полка направилась в Калиновице. Поляки удивили советов, которые, кроме человеческих потерь, потеряли также четырнадцать оседланных коней. Другая рота 31-го полка была направлена ​​в село Майдан, где также дезорганизовала вражеское подразделение. Подразделение со штабной станции была направлена ​​в село Ситанец. Она тоже выполнила порученное задание».

Утром 30 августа красные вместо немедленного наступления на Замостье захватили деревни западнее города, окончательно окружив его, и перерезали связь защитников с командованием 3-й армии Зелинского. «Причиной задержки Буденного мог быть размочивший землю дождь, особенно в руслах рек вокруг Замостья. Однако почти весь день город обстреливали из пушек, пулеметов и стрелкового оружия, что особого впечатления на защитников не произвело. Также защитники обстреляли из артиллерии деревню Ситанец, где скопились резервы вражеской дивизии», — пишет Козубель.


Россияне собираются на польско-украинский фронт. На фото вооруженные красноармейцы
охраняют ряженых в театральные костюмы "польских панов". Петроград, 1920 год. / Фото: DR

[Ozzy]

Об утре 30 августа читаем в воспоминаниях Удовиченко: «Буденный окружил Замостье и повел наступление со всех сторон. Гарнизон Замостья упорно защищался, но с запада буденновцам удалось дойти до проволочных заграждений и, уничтожив их, почти ворваться в Замостье.

Однако последний резерв — украинская сотня, контратакой отбросила врага за проволоку. Около 70 вражеских орудий развили адский огонь, на который осторожно (экономя снаряды), но метко, отвечали 12 украинских пушек. И эта атака для армии Буденного кончилась неудачно…

Штурм Замостья, под которым Буденный понес большие потери, окончательно сломал ему зубы и ослабил его. Он не в силах был продолжать свой рейд на Варшаву".

31 августа на помощь осажденным из-под Львова подошла конница полковника Руммеля. Польские всадники окончательно разбили красных россиян 3 сентября.

«Все должно было быть не так»

Зигмунт Клюковский писал о Замостье после снятия осады: «По рыночной площади двигалась необычная похоронная процессия. Четырнадцать гробов с телами погибших воинов во время обороны Замостья перевезли на подводах через центр площади. За гробами шли огромные толпы людей. Поражало полное отсутствие священников. Оказалось, что во всем Замостье не было ни священника, ни военного капеллана. Все они убежали от большевиков, позорно покинув своих верных прихожан».

Генерал Зелинский писал впоследствии о подчиненных ему украинцах: «Дивизия выполняла свои военные обязанности в борьбе с большевиками, как в наступлении, так и в обороне, с полной самоотдачей, а нередко и по собственной инициативе нанося тяжелые удары противнику продуманными, хорошо выполненными вылазками».


Генерал Марко Безручко (справа) с побратимом полковником Всеволодом Змиенко
в лагере для интернированных украинских солдат в Калише, 1921 год. / Фото: CAW

[Ozzy]

«Дивизия ехала к своим, оставляя за собой окруженное, проволокой, гордое за победу над врагом, несколько-кратно сильнее себя, Замостье, — вспоминал Андрей Домарацкий офицер штаба 6-й Сечевой дивизии Армии УНР. — Каждый казак и старшина возвращался к своим веселым и уверенным в себе, зная, что как следует представлял Украинскую Армию за продолжительное время пребывания дивизии в составе Польского войска. Многие польские города и села, через которые проходила наша Шестая дивизия, а больше всего и чаще всего Замостье будут вспоминать нас только добрым словом».

Но уже в октябре 1920-го руководство Польши подписало с большевиками перемирие, а 18 марта 1921 года в столице Латвии Риге был заключен мир, прекративший войну с большевиками. По его условиям:

1. Граница между двумя государствами разделяла Беларусь и Украину на польскую и советскую части.

2. Россия должна была вернуть Польше культурные ценности, награбленные с 1772 года.

3. Советская Россия обязывалась выплатить Польше компенсацию в размере 30 млн рублей золотом.

Хотя Рижский мир только оказался лишь перемирием до сентября 1939 года.



Из комикса Оборона Замостья. Авторы Владимир Полищук и Игорь Кромф,
2002 год / Фото: УИНП

[Ozzy]

А тогда украинцы остались один на один с большевиками. Юзеф Пилсудский посетил вчерашних союзников в лагере в Калише, где находился и Марко Безручко, повышенный за оборону Замостья до звания генерала-хорунжего. «Я извиняюсь, господа. Я очень перед Вами извиняюсь. Все должно было быть не так», — сказал украинцам начальник Польского государства.

Украинец, спасший Варшаву от большевизма — так историки называют Марка Безручко. Впоследствии польское руководство представило его к военному ордену Virtuti Militari. По рассказам, генерал отказался от награды со словами: «Я воевал за Украину, а не за Польшу».

В 1926 году Болтуц опубликовал в военном ежемесячнике Bellona статью с деталями боев за Замостье. Из этого текста выглядело, что именно капитан приложил главные усилия в обороне города, а полковник Безручко, который был высшего рангом, выполнял его приказы. Неизвестно, написал ли так сам Болтуц или редакторы поставили в публикации свои акценты. Поэтому исследователи до сих пор спорят, чьи приказы оказались судьбоносными: украинца или поляка?

В этом году Украинский институт национальной памяти выпустил комикс об обороне Замостья, который можно бесплатно скачать здесь. Его главные герои в последнем кадре в окопе ведут диалог. Поляк: «Тишина какая… Неужели конец? Вы мне жизнь спасли. Я ваш должник…» Укрвинец: «Конец? Нет… Это только начало… А то, что спас… Между нашими народами всегда так — то чубимся, то спасаем».

[Ozzy]

Украина помогла Польше сохранить независимость в 1920-м, хотя сама её потеряла

В 1920 году УНР и Польша вместе выбили большевиков из Киева. Но под напором красных союзники быстро отступили, и к поддержке независимой Украины варшавские политики уже не возвращались.

В мае 1920 года Юзеф Пилсудский, руководитель недавно образованного Польского государства, дал интервью британской газете Daily News. В нем он прокомментировал совместную с украинцами борьбу с большевиками. «Это эксперимент, — говорил Пилсудский. — Именно я вовлек Польшу в это начинание, я могу сказать, что теперь я даю украинцам возможности. Есть два способа научить людей плавать. Я предпочитаю бросать их в глубокие воды и заставлять плавать. Это то, что я делаю с украинцами».

Когда 7 мая того же года польские и украинские войска заняли Киев, еще никто не знал о таком мнении Пилсудского. Точно так же тайной оставался договор польского лидера с Симоном Петлюрой, генеральным атаманом Украинской народной республики (УНР).

Два политика договорились о том, что Варшава признает единственно законной властью в Украине правительство УНР. Также Польша отправляла около 300 тыс. своих солдат на помощь восточной соседке — с тем чтобы та очистила свои земли от большевиков.

В ответ Петлюра обязывался не претендовать на Восточную Галицию и западные районы Волыни, где украинцы составляли этническое большинство. Именно это положение было политически рискованным для атамана, поэтому текст договора не видели даже в тогдашнем украинском правительстве. С ним был ознакомлен лишь министр юстиции Андрей Ливицкий.

Союзные войска за две недели дошли до Киева, оставленного большевиками. Но удержать главный украинский город они не смогли, и уже в августе 1920‑го войска красных стояли под Варшавой. А в марте следующего года польское правительство подписало в Риге мирный договор с большевистскими Россией и Украиной.


ПОЧТИ СВОИ: Польские войска входят в Киев,
7 мая 1920 года / Фото: Muzeum Wojska Polskiego

[Ozzy]

Фантомный империализм

В 1918 году, с окончанием Первой мировой войны, Польша возоб*новила свою независимость. Но если западные ее границы с Германией были определены, то восточные с Украиной и Белоруссией оставались размытыми. Среди польских политиков не было единства. Всерьез рассматривалась идея возврата границ 1772 года, когда вся Правобережная Украина без Киева входила в состав Речи Посполитой.

Но за те без малого 150 лет, когда эти земли входили в состав Российской империи, польские государственные традиции здесь успели стереться. Польский лидер Пилсудский это понимал, и его гео*политическая стратегия состояла в том, чтобы помочь созданию пояса независимых государств к востоку от Польши. Они бы стали надежной защитой от агрессивной России.

В то время в Польше бытовал топоним Русь с уточнением в документах — Волынь, Подолье, Украина. Даже первое политическое образование украинских поляков, возникшее в Киеве в марте 1917 года, называлось Польский исполнительный комитет на Руси. Через два года, тоже в марте, его руководство приехало в Варшаву с меморандумом, в котором призывало польский Сейм вмешаться в дела Украины, поскольку стране угрожала анархия и, что еще хуже, ее захват российскими большевиками. Предлагалось даже создать местные польские администрации на украинских землях.
В то же время Станислав Стемповский, член комитета и будущий министр в двух правительствах УНР, высказался по поводу меморандума следующим образом: «Такое возвращение Польши на Русь приведет к тому, что мы утратим ее навсегда».


АЙДА НА ПОЛЬШУ: Митинг перед отправкой добровольцев на украинско-польский фронт.
В среднем каждый второй из них станет дезертиром. Петербург, лето 1920 года / Фото: МАММ / МДФ

[Ozzy]

Тем не менее летом 1919‑го польские войска ликвидировали Западно-Украинскую народную республику, отодвинув остатки ее полков за Збруч. Тогда же поляки заняли белорусские Минск и Бобруйск, а в исторической Литве — Вильно (нынешний Вильнюс).

В феврале 1919‑го Пилсудский дал интервью французскому журналисту Шарлю Боннефону, в котором объяснил эту ситуацию так: «Мы принесли свободу в эти несчастные страны с помощью штыка. Это свобода без условий. […] Некоторые из наших патриотов говорят, что эти люди — поляки, просто они не подозревают об этом. Точно так же русские и немцы говорили о нас. Они объясняли нашу польскую ненависть к России и Германии нашим глупым мозгом и нашими злыми сердцами».

Тогда Пилсудский серьезно рассматривал идею некой федерации народов, входивших в состав Речи Посполитой до 1772 года. Таким образом он убивал бы двух зайцев: польские националисты, мечтавшие о Польше от Балтики до Черного моря, как это было в XVII веке, получили бы свое и появился бы пояс государств — Украина, Белоруссия, Литва, которые прикрывали бы страну от России.

«Для меня как государственного деятеля и солдата было бы величайшей честью освободить народы, которые являются нашими соседями, — говорил Пилсудский Боннефону. — Но присоединить их к Польше силой? Ни в коем случае! Это было бы насилием вчерашнего дня».

Красная орда

В то время не все понимали, какую угрозу представляли собой большевики. Когда Польский исполнительный комитет называл их в меморандуме «российскими», его авторы были недалеки от правды. Но уже тогда начала складываться советская традиция захвата соседних территорий с помощью местных выходцев.

В то время в Украине под красным флагом водил бойцов в бой Николай Щорс, командир 44‑й дивизии, уроженец Черниговщины. А также Казимир Квятек, тоже комдив, который был варшавянином. Их соратник Василий Боженко вел свое происхождение из‑под Елизаветграда (сейчас — Кропивницкий).


ПЕРЕД БРОСКОМ: Атаман Петлюра (второй слева) общается с польским генералом Листовским.
Рядом украинские генералы Владимир Сальский и Марко Безручко. Бердичев, апрель 1920 года / Фото: NAC

[Ozzy]

А вот основные солдатские массы были российскими. Об этом рассказывают сами красно*армейцы, воевавшие в те годы в Украине. В 1923 году в Киеве вышел сборник воспоминаний бойцов 44‑й дивизии под редакцией А. Осипова.

Летом 1919‑го под Сумами создавалась группа красных войск. «Тов. Артем [тогда нарком пропаганды в харьковском советском правительстве] посвятил себя вопросам формирования частей из прибывавшего из Тамбова и Пензы пополнения», — вспоминает боец, подписавшийся «В».

Наборы добровольцев проводились в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Вологде. Сохранились листовки 1920 года, призывающие жителей Канска Енисейской области идти воевать на польский фронт.

Вот воспоминание о политическом воспитании красноармейцев, стоявших в одном украинском селе. «Характерен приезд тов. Пятакова [представителя украинского правительства большевиков] во второй половине августа 1918 г., после покушения на тов. Ленина. Усевшись на церковной паперти, т. Пятаков выступил с целой политической речью на эту тему. После Пятакова выступил тов. Примаков [комполка т. н. червоного казачества], своей речью так воодушевивший братву, что та, вынув шашки из ножен, гаркнула: „Смерть гайдамакам и буржуазии!“ И сейчас же после митинга заговорили о налете. Так велик был в ту пору революционный энтузиазм».


1920-й рік, Комсомольці Очакова перед відправкою на польсько-український фронт,
фото: Очаківський в-і музей