18 августа 1920 г. После взятия села Топоров. О женщинах в Конармии можно написать том. Эскадроны в бой, пыль, грохот, обнаженные шашки, безумная брань, они с задранными юбками скачут впереди, пыльные, толстогрудые, все б…, но товарищи, и б…, потому что товарищи, это самое важное, обслуживают всем, чем могут, героини, и тут же пренебрежение к ним, поят коней, тянут сено, чинят збрую, крадут в костелах вещи, и у населения.

22 августа. Село Адамы. Прибытие красноармейцев в село, обшаривают, варят, всю ночь трещат печи, страдают хозяйские дочери, визг свиней, к военкому с квитанциями. Жалкие галичане.

26 августа. Сокаль. Солдаты рыщут, бродят без дела, заходят в квартиры, залезают под стойки [магазинов], жадные глаза, дрожащие руки, необычайная армия. Вечером музыка — начдив [командующий 6-й дивизией Иосиф Апанасенко] развлекается. […] Холуи начдива водят туда-сюда статных коней с нагрудниками и нахвостниками.

28 августа. Комаров. Приезд Ворошилова и Буденного. Ворошилов разносит при всех, нехватка энергии, горячится, горячий человек, бродило всю армию, ездит и кричит, Буденный молчит, улыбается, белые зубы. […]

Иду в городок. Несказанный страх и отчаяние. Здесь вчера были казаки есаула Яковлева. Погром. Семья Давида Зиса, в квартирах, голый, едва дышащий старый пророк, зарубленный старик, ребенок с отрубленными пальцами, многие еще дышат, зловонный запах крови, все перевернуто, хаос, мать над зарубленным сыном, старуха, свернувшаяся калачиком, 4 человека в хижине, грязь, кровь под черной бородой, так в крови и лежат. […]

Главное — наши ходят безразлично и подворовывают где можно, сдирают с порубленных. […]

Жизнь городков. Спасения нет. Все девушки и женщины едва ходят. Вечером — словоохотливый еврей с бороденкой, имел лавку, дочь бросилась от казака со второго этажа, переломала себе руки, таких много. Какая мощная и прелестная жизнь нации здесь была.